У нее была "ювенильная" внешность, хотя она была совсем не девочка, да и наряды кричали... Но , вопреки всему этому (непоймешьсколькоей), она была замшелой внешне и закостеневшей, а это чувствовалось, изнутри. И при виде ее, фраза (произносить противным голосом) :"Я не такая, я жду трамвая" так навязчиво крутилась в голове, что хотелось заорать:"Слушай, зараза, очнись!"
И, вот когда она приходила в очередной раз, мне отчаянно хотелось спрашивать :"Что тебя пугает до такой степени, что ты перестала жить? Ты убегаешь от людей, ты боишься, что тебя сглазят или кто-то что-то накаркает, что кто-то о тебе подумает что-то "НЕ ТО", что КТО-ТО УВИДИТ ТЕБЯ НАСТОЯЩУЮ?"
<...>
Я не знала всего о ней, только то, что она сочла нужным рассказать о том, почему она оказалась у нас. Тотальный страх человека , утратившего умение выстраивать границы. Она говорила только о прошлом и о том, что не знает, что делать дальше.
Она еще много раз будет приходить ко мне, социальному работнику, но я гораздо позже пойму, зачем.
Со мной ей было безопасно "размораживаться". Я была зеркалом, в котором отражался процесс таяния и обретения своих лет и сил, появления радостных искорок в глазах, благодарности и той последние фразы :"Ты мне нужна была, но Я-ТО ТЕБЕ ЗАЧЕМ?"
